Последней в портал вошла Афина. Деву-воительницу не узнать было нельзя. Из брони только корсет. Из оружия щит и копье. На голове спартанский шлем, с гребнем, а, хм, тога-платье еле-еле закрывает ягодицы.

Признаться, оторваться от любования девушкой получилось с трудом. Лицо не было идеальным. Небольшой шрам на щеке и морщинки, делали его живым и где-то даже человеческим. Это подкупало. И она была первой, кто заговорил.

— Смотрю, братец совсем обезумел? — пренебрежение, смешанное с жалостью.

— Ты только сейчас это заметила? — хохотнул Лицифер.

— Не время, — гулкий бас Бахуса не дал разгореться трепу.

— Если она наберет силу, — тихий шелест вместо слов, от Тзинча, — даже наше большинство не сыграет роли.

— Предлагаю не медлить, — иронично бросил Локи. — Пусть нас и больше, но что-то мне подсказывает, что весовая категория не за нами. В чем вообще смысл? Здесь мы уязвимы.

— В нём, — палец Танатоса указал на меня.

Такой подставы я не ожидал. Взгляды семи божеств это то еще испытание. Они просвечивали насквозь и выворачивали всё естество, оценивая и читая.

— Тысячелетия идут, а всё, как обычно, зависит от смертных? — усмехнулась Афина.

— Сссерый, — протянул Тзинч, будто только что меня увидев. А после буквально тонна иронии в голосе: — какая честь.

Хотелось мне спросить, где остальные, но не стал. Да и как-то реагировать на слова богов тоже поостерегся. Ну их, как говорится, куда подальше.

— Отвлеку на себя Ареса, — продолжил Танатос, — нас вас остальные. К храму лучше не лезть. Этим займется Серый. Нам главное оттянуть всё внимание на себя.

— Овчинка выделки хоть стоит? — усмехнулась Афина.

— Это даст нам фору, — прошелестел Цегорах. — А там, как повезет.

— В самом худшем сценарии, — пустым голосом заговорил Тзинч, — все мы станем её рабами. А это хуже смерти.

— Ладно уже, — повел плечами Бахус. — Успеем еще наговориться.

И под звук, хм, бряцанья бокалов? Бог виноделия исчез во вспышке явно алкогольных паров. Ибо пахнуло так, что ажно заслезились глаза.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — поймал мой взгляд Танатос и под шелест крыльев взметнулся ввысь.

— Хорош, — хлопнул меня по плечу Цегорах, к тому же вешая баф. — Еще с Ллос не познакомился, а уже не жалею, что откликнулся на твой зов!

Больше мне никто и слова не сказал. Лишь Афина бросила какой-то странный долгий взгляд, после чего, внезапно, подмигнула. Вспышка и вокруг меня никого нет, а вокруг храма, внезапно, вспыхивает солнце.

— Боги для меня еще массовкой не играли, — пробормотал я, скользя взглядом по храму.

Окон там не было. Нет, было одно, над главными дверями, что больше походили на ворота, но вот так навскидку, находятся они на высоте метров в триста. А значит, даже со всеми своими Прыжками я хрена с два до него доберусь. И, что остается? Идти напрямик? Смешно.

Пока я вглядывался в очертания этой махины, начался божественный замес. Такое чувство, будто здесь они не сдерживались. Только вот наш численный перевес не играл никакой роли, потому что тройка: Морана, Ктун и Геката, спокойно держались против шестерых. Тогда как Танатоса и Ареса видно не было вовсе.

— Да к черту! — выдохнул я, спрыгивая вниз.

Стоя на месте толку от меня никакого.

Мягкое приземление и рывок вперед. Сотня метров до черной земли, что шла трещинами и вот там уже пришлось немножко попотеть. На каждый мой шаг, на каждое движение, из трещин вырывалось что-то на подобии черного пламени, в попытке меня достать. Бежать приходилось зигзагами, постоянно меняя направление. Баф на ловкость накинул уже через секунд двадцать. Попытка использовать инвиз ни к чему не привела. А уж, когда в мою сторону понеслась, хм, сфера льда? Размером с десять меня, стало и вовсе не до праздных мыслей. А храм, сука, всё никак не приближался. И это с тем учетом, что смотря на него с крыши, расстояние там не превышало метров двухсот. Здесь же, я уже пронесся никак не меньше полукилометра, а эта махина и ныне там!

Решилось всё внезапно и явно не в мою пользу.

Перепрыгивая через очередную трещину, да еще и с использованием Прыжка, вокруг внезапно потемнело. Сначала на порядок, а после и вовсе будто выключили зрение. Сердце пропустило пару ударов, но взять себя в руки получилось быстро. Благо падение не растянулось надолго, и твердая поверхность под ногами чуть добавила в уверенности.

Вокруг снова было тихо. Ни взрывов от сражения богов, ни тихого шелеста тьмы. Абсолютная темнота и тишина. Пасовало даже моё прокаченное зрение, как и все остальные чувства. На какое-то мгновение и вовсе показалось, будто я нахожусь в каком-то вакууме. После секундное ощущение свободного падения и темнота начала потихоньку пропадать.

Вокруг, до куда хватало взгляда, простиралось плато. Нагромождение черных грубых камней, ощущение легкого ветерка и небо. Да, самое настоящее, голубое небо. Солнца вот только не видно, но это пустяк. Сам факт нахождения здесь говорит о том, что что-то пошло не так. Или к этому приложил руку кто из богов?

— Серый, — шепот, что подобен грому, заставил вздрогнуть. — Хочешь, я верну её? Верну той, что сидит на черном троне, воспоминания? Эта рана больше не будет тревожить твоё сердце. Покой... Ты обретешь покой!

Стонущий, неприятный голос раздавался отовсюду. Сложно было сказать, принадлежит ли он женщине, или же мужчине.

— А что взамен? — спросил я, чтобы потянуть время.

Думай, думай!

— Прими меня в сердце! — шепот чуть стих, но стал более напорист. — Откройся! Впусти! И я дам тебе силу, дам власть, о которой никто из смертных не может и мечтать! Ты сможешь создать тот мир, который тебе по нраву!

— Как заманчиво, — тихо пробормотал я.

— Верни меня, — шепот, уже другой, со знакомыми нотками откуда-то из-за спины.

Резкий разворот и я вижу, как растворяется силуэт Алены. Девушка стояла, прижав руки к груди, и смотрела с такой тоской, что сердце невольно вздрогнуло. И тут же, ей на смену пришел силуэт Алены, но дроу. Снисходительная усмешка, взгляд полный презрения.

Как интересно, игра на контрастах? То тьма и небо, теперь вот две разных ипостаси Алены. Психолог доморощенный.

— Откажусь, пожалуй, — выдохнул я, разгоняя восприятие до максимума.

Если бы меня могли убить, то вот этих вот игрулек с сознанием не было бы. Кто-то очень не хочет, чтобы я добрался до храма.

— Как пожелаешь, — голос изменился — обезличился вовсе.

Мгновение и картинка перед глазами меняется, как и моё положение. Я уже не стою, я падаю вниз, прямо в трещину, которую перепрыгивал до этого. Внизу клубится тьма, а чувство опасности не просто подало голос, оно вопит, что есть сил.

Прыжок я использовал с секундной задержкой. Лишь бросил взгляд вверх, туда, где от меня отдалялся край земли. Следом был еще один, в надежде, что его хватит. Он выкинул меня на поверхность, на высоте метров так в двадцать. До слуха тут же донеслись далекие отголоски взрывов, какое-то шипение и треск, будто где-то появилась электрическая дуга на пару миллионов вольт. Пыль, а теперь это точно она, покрыла собой всё. Да еще и вперемешку с Тьмой, это вовсе не позволяло оценить всю картину боя целиком. Всё, что я видел, так это громадину храма перед собой и черные густые клубы вокруг, внутри которых, периодически, что-то вспыхивало и искрило.

Приземление получилось плавным. Крылья поддержали, и приземлился я прямо перед массивными воротами. Иначе назвать эти монументальные створки не получалось. Неприметная, небольшая дверь в правой их части в глаза совершенно не бросалась. Но, тем не менее, подходя ближе не увидеть её было нельзя.

Уже взявшись за ручку, бросил взгляд назад, будто бы ощущая чей-то злобный взгляд, но только повел плечами. Позади никого не было. И даже звуки утихли.

— Ну, — выдохнул я, — открывай сова, медведь пришел.

Дернув дверь, даже не удивился, когда та подалась так легко. Без скрипа и скрежета, металлическая двухметровая створка отворилась, а на меня пахнуло сыростью и затхлостью. Шаг вперед, инвиз на плечи и застыть, когда с моим появлением внутри начали вспыхивать факелы. Ощущение, будто зашел в склеп, не иначе. Даже пар изо рта пошел.